Фашисты [litres] - Кирилл Викторович Рябов

– Самое время это сделать. – Витя поднял стакан.

Они выпили. Курить в рюмочной не запрещалось, и они достали сигареты.

– Ты знаешь, что тайное правительство – это гигантские насекомые? – спросил Витя. – Вроде бы шершни.

Потом он несколько раз чихнул. Селиванов достал телефон. Пропущенных вызовов не было. Эсэмэс тоже никто не прислал. Он поискал в контактах номер.

– У тебя знакомые бляди есть? – подал голос Витя. – Я одну знаю. Можем сходить к ней. Она беззубая.

– Подожди.

Селиванов вышел на улицу и нажал вызов. Ответил пожилой мужчина.

– Здравствуй, дядя Петя.

– Кто говорит?

– Миша.

– Миша? Ах, Миша! Доброе утро, Миша. Давно не виделись.

– У меня к вам дело.

– Хочешь денег занять?

– С чего вы решили?

– В прошлый раз так и было. Ты звонил занять денег.

– Сколько взял? – спросил Селиванов.

– Нисколько. Ты приехал ночью на такси. Потом уснул у меня в прихожей на диване. А утром ушёл.

– И всё?

– Забыл полбутылки коньяка. Если хочешь, можешь забрать. Я поставил в сервант.

– Могли бы выпить.

– С моей-то поджелудочной? – сказал дядя Петя.

– А чего с ней не так? – спросил Селиванов.

– Она каменная.

– В каком смысле?

– Не знаю. Врач так сказал. Я делал УЗИ. И врач сказал, что у меня поджелудочная как камень. А ещё желчный пузырь кривой. В общем, мне лучше не пить.

– Ладно, может, заберу.

– После карантина. Хорошо? Сейчас я тебя не пущу.

Вышел Витя.

– Так что, Миша? Ты хочешь занять денег? – спросил дядя Петя.

– Нет. Хочу встретиться с отцом. Вы знаете, где он?

– Конечно. Недалеко от Спасо-Парголовской церкви.

– Давно туда переехал?

– Ты же знаешь, он на месте не сидит.

– Какой адрес? – спросил Селиванов.

Дядя Петя продиктовал.

– Записал?

– Я запомнил. Спасибо, дядя Петя, до свидания.

– До свидания, Миша.

– Слышишь, – сказал Витя. – Если ты застудишь ноги, у тебя вены вылезут размером с канаты. Идём к Шурику, он тебе даст какие-нибудь штиблеты.

Шурик занимался ремонтом обуви. Последний раз Селиванов видел его года три назад.

– А он жив?

– Конечно. Только в магазин зайдём. У тебя есть деньги?

Они прошли полквартала, встретив всего пару прохожих. Было прохладно. Время от времени из-за туч выглядывало солнце, но тут же снова пряталось.

– Менты, – сказал Витя.

Навстречу им медленно ехал патрульный автомобиль. Витя достал из кармана маску, уронил, наступил на неё, подобрал и торопливо натянул на опухшее, небритое лицо. Селиванов прикрыл лицо ладонью. Но полицейские даже не посмотрели в их сторону.

В магазине Селиванов взял три бутылки водки. Еду покупать не стал. Витя сказал, что у Шурика полно закуски.

* * *

Дверь открылась, и проём заслонила гора. Селиванов с трудом узнал Шурика. Теперь он весил под триста килограммов. Стоял, опираясь на металлические костыли, и тяжело дышал.

– Привет, ребята, – сказал Шурик неожиданно тонким голосом. – Проходите.

Они вошли. Селиванов машинально наклонился, чтобы развязать шнурки на ботинках.

– Помнишь Мишу? – спросил Витя.

– Да, конечно.

– Давно не виделись, – сказал Селиванов смущённо.

– Это неудивительно. Я редко выхожу, – ответил Шурик.

В комнате он сразу лёг на двуспальную кровать без ножек, заняв её целиком. Витя принёс три стакана.

– Я не буду пить, ребята. Но вы не стесняйтесь.

– Точно?

– Да, да, пейте. Поговорим. Мне ужасно одиноко.

Шурик рассказал, что жена бросила его два года назад. Она забрала детей, двух дочерей-школьниц. Это было ужасно. Он обожал их. Как-то раз Шурик попытался встретиться с ними, дождался у школы. Но дочери убежали, увидев отёчного монстра.

– Всё наладится, старик, – сказал Витя и похлопал Шурика по спине. Тот лежал на животе.

– Не думаю, – вздохнул Шурик. – Мне кажется, я скоро умру. Вряд ли доживу до конца года.

Селиванов попытался представить, как будет выглядеть гроб, в который положат Шурика. И сколько понадобится людей, чтобы его дотащить.

– Тебе нужна операция. Откачать жир. И зашить в желудок специальный баллон. Как у Соловьёва.

– Но у меня нет денег. Я не работаю. Клиентов мало. Пенсия по инвалидности копеечная. А ещё алименты.

Это было невыносимо – смотреть на огромную кучу человеческих страданий.

– Мы тебе поможем, – сказал Витя. – Не знаю только как.

– Спасибо, друзья, я тронут. Выпивайте, не обращайте на меня внимания.

– У тебя ведь даже бабы не было давно, правда?

– Да, конечно. Ни одна женщина не захочет даже просто посидеть со мной рядом и подержать за руку.

Шурик раскачался и перевернулся на бок. Кровать затрещала. Он был похож на морского слона. Селиванову пришла в голову дурацкая картинка. Он подбрасывает кусок морковки, и Шурик ловит её в воздухе своим огромным ртом.

Витя разлил водку в стаканы.

– За тебя, Санёк! За твоё счастье.

– Спасибо, ребята.

– Кстати, у тебя нет каких-нибудь ненужных ботинок?

– Посмотрите в кладовке. Но там хлам, рвань.

– В кладовке, – сказал Витя.

– Потом, – махнул рукой Селиванов.

Они выпили.

– Слушай, а закусить есть? – спросил Витя.

– Конечно. В холодильнике. Мне мама приносит продукты.

– За твою маму!

Витя сходил на кухню и вернулся с яблоком и сыром.

Они продолжили пить и разговаривать. Селиванов не заметил, как уснул, сидя в старом советском кресле. Ему приснилось, что он тореадор, а вместо быка на него выпустили неуклюжего морского слона. Надо было проткнуть его саблей. У Селиванова не поднималась рука это сделать. Морской слон был жирный, жалкий и беззащитный. Толпа требовала крови. Им нужно было убийство. Селиванов уронил саблю и заплакал. На этом сон прервался. Он проснулся и увидел в полумраке голую тощую морщинистую женщину. Она ползала по туше Шурика. Рядом стоял Витя и давал указания.

– Ищи, ищи.

– Да ищу я, ищу, – отвечала она шепеляво.

– Не надо, ребята, просто отдыхайте, развлекайтесь, – отвечал Шурик.

– Санёк, это же живая баба. Она всё сделает.

Селиванов сходил в ванную, умылся. Вернувшись, он увидел, что женщина сидит на его месте и пьёт пиво из литровой пластиковой бутылки.

– Маринка, ты такая дура, – бормотал Витя. Он сидел на полу. Голова свесилась на грудь.

Маринка лягнула его ногой. Витя лязгнул зубами и повалился на спину. Шурик молча смотрел на происходящее.

– Я пойду, – сказал Селиванов.

– Оставайся. Уже ночь, – ответил Шурик. – Если хочешь лечь, на кухне есть диванчик.

– Спасибо.

Он вышел на кухню и лёг. За окном что-то шелестело. Кажется, шёл дождь. Пришла Марина и стала рыться в холодильнике, отклячив голый зад. Селиванов подумал, что эта шалава сожрёт продукты, которые несчастному Шурику принесла старенькая мама. И заплакал.

– Ты чего? – спросила Марина. Она жевала.

– Ничего, – сказал Селиванов.

– А я паштет ем.

Она ушла. Селиванов почувствовал, что трезвеет. Ему стало страшно. Он сходил